Ученые: кто это, зачем становится ученым, как стать ученым, причины стать ученым

9 поводов, чтобы стать ученым

Массовая культура нещадно эксплуатирует образ Альберта Эйнштейна, выставляя его типичным чудаком и человеком не от мира сего. Эта «шутливая гримаса, адресованная всему человечеству», была запечатлена на 72-м дне рождения ученого, в 1951 году.

Как известно, чтобы мало зарабатывать, надо много и упорно учиться. Так является ли работа ученого — а к ней упомянутая максима применима в полной мере (по крайней мере, в России) — достойной таких скорбных усилий? Наш ответ — «да».

И вот почему: ученые обладают изрядной свободой в выборе объектов своих исследований и нетривиальными возможностями карьерного роста, а в научных лабораториях, университетах и международных сообществах царит практически пушкинский дух товарищества, вдохновляющий на то, чтобы сделать свой вклад в текущий исторический момент эпохи биологических революций.

Многих студентов привлекает карьера ученого, поскольку их больше интересует именно научная работа, а не финансовое вознаграждение как таковое . Готовящиеся встать на тернистый путь науки непременно выслушают, почему им стоит трижды подумать, прежде чем сделать этот выбор.

Среди этих причин: ученому трудно найти работу, зарплата низкая, опубликовать статью трудно, написание заявок на гранты отнимет все свободное время, а вероятность получить финансирование — иллюзорна, и т.д. Подобное, конечно же, случается.

Но это только одна сторона работы ученого, а ведь есть и вторая, яркая сторона — и, узнав о ней, вы получите шанс впечатлиться позитивом, который несет работа в науке.

Сомнения и неудачи, конечно же, частенько преследуют научного работника (как и представителей многих других профессий), но этот пессимизм не стоит ставить во главу угла. В профессии ученого есть абсолютно уникальные плюсы, но, прежде чем огласить весь список, хочется сделать несколько уточнений.

Во-первых, быть ученым — это не райское блаженство, а тяжелый труд, вряд ли посильный для каждого. Есть много других способов сделать карьеру, и каждый человек должен делать именно тот выбор, который максимально соответствует его собственной мотивации и стилю жизни.

Во-вторых, непременным моментом является увлеченность своей работой, потому что она как ничто другое способствует достижению хороших результатов и позитивному мышлению в случае череды неудач.

Рисунок 1. Томас Эдисон — один из самых выдающихся и продуктивных изобретателей, автор 1093 патента США.

Он усовершенствовал телеграф, телефон, киноаппаратуру, разработал один из первых коммерчески успешных вариантов электрической лампы накаливания, построил первые электровозы, положил начало электронике, изобрёл фонограф. Именно он предложил использовать в начале телефонного разговора слово «алло».

Причина 1: свобода выбора направления исследований

Самая важная, равно как и наиболее привлекательная составляющая часть работы ученого — это проведение собственной исследовательской программы. В науке, в отличие от работы в компании со сложной (вплоть до «вертикальной») иерархической структурой, проекты и направления исследований, как правило, не диктуются высшим руководством.

Напротив — в научной среде профессора, деканы и заведующие лабораториями поощряют самостоятельное мышление своих молодых научных работников, а не говорят им, что, когда и как делать .

Свобода направлять собственные исследования в нужное русло — великое достижение, однако любая свобода требует инициативы и трезвых суждений, умения принимать решения и отвечать за их последствия.

Естественно, самостоятельный выбор направления исследований сопряжен с серьезными рисками. Допустим, «не популярное» направление исследований с высокой вероятностью не получит финансовой поддержки от организаций, выдающих гранты.

В принципе, ученые обладают даже большей свободой в выборе своей темы, нежели труженики большинства творческих профессий. Художники, писатели и фотографы вынуждены продавать свои работы или оказывать какие-либо другие услуги, чтобы выжить.

Насколько же повезло ученым, которые имеют возможность выбирать проекты, удовлетворяющие их интеллектуальные и творческие амбиции, и при этом ежемесячно получать зарплату !

Причина 2: широкие возможности карьерного роста

Работа ученого требует постоянного совершенствования личных навыков, поскольку спектр стоящих перед исследователем задач непрерывно меняется, и все эти задачи — сложные.

Причем часто область деятельности ученого выходит за пределы чисто научной проблематики — это административная работа, преподавание, работа в промышленности, в комиссиях при правительстве и т.п.

Таким образом, ученый может выбрать множество различных путей развития своей карьеры с учетом того, как меняются с течением времени его интересы, приоритеты и цели.

Максимальные перспективы при этом откроются перед тем, кто найдет в себе силы не оставить основной научной деятельности.

Например, можно быть исследователем в лаборатории и преподавать в вузе, написать книгу, вести веб-сайт или работать на руководящей должности в биотехнологической компании. Каждый из этих видов деятельности одновременно сложный и интересный.

Они позволяют развивать свои интересы и приобретать новые навыки, открывают новые горизонты, с которыми основной научно-исследовательской работе может прийти второе дыхание.

Причина 3: участие в великой эре открытий

Мы живем в захватывающее для биологов время, когда все области этой науки стремительно развиваются.

Изучение строения и деятельности живых организмов — вплоть до уровня отдельных молекул и взаимодействий между ними — имеет и огромное практическое значение для жизни и здоровья человека.

Непосредственное участие в научных открытиях, пусть даже очень скромных, представляет собой колоссальный опыт и дает возможность понять, оценить и насладиться происходящим в биологических науках в целом.

Рисунок 2. Ричард Фейнман — выдающийся американский физик, один из создателей квантовой электродинамики. В 1943–1945 годах входил в число разработчиков атомной бомбы в Лос-Аламосе.

Разработал метод интегрирования по траекториям в квантовой механике, а также метод диаграмм Фейнмана в квантовой теории поля, с помощью которых можно объяснять превращения элементарных частиц. Предложил партонную модель нуклона, теорию квантованных вихрей.

Реформатор методов преподавания физики в вузе. Лауреат Нобелевской премии по физике.

Причина 4: быть частью внеполитического международного сообщества

В наши дни совершенно не важно, в каком городе или стране работает ученый. Местонахождение научной лаборатории не влияет на ее связи с мировым научным сообществом . Современные ученые живут и работают в США, Индии, Японии, Китае, Европе.

И хотя все они были воспитаны в разных культурных традициях, у них есть много общего в результате постоянного обмена опытом в науке, страсти к открытиям и поиску истины.

Самое интересное здесь то, что эта общность интересов основана, прежде всего, на самоорганизации, а не на каком-либо официальном партнерстве.

Трудно переоценить роль профессии ученого в развитии международного сотрудничества.

Члены национальных академий наук и международных научных сообществ могут преодолеть политические, религиозные и языковые барьеры, общаясь друг с другом на языке науки.

Ученые могут гордиться тем, что результаты их труда объединяют мир и улучшают качество жизни людей. Кроме того, международные проблемы науки и образования привносят много интересного в личную жизнь ученых.

Причина 5: ветер странствий

Частые поездки по миру сопутствуют многим профессиям, однако в большинстве случаев это воспринимается скорее как обуза, нежели как бонус.

Допустим, в деловых кругах командировка зачастую означают подготовку к взятию штурмом очередного рубежа продаж, и места в бизнес-классе не так уж сильно скрасят возникающее в результате нервное истощение.

Ученые же обычно путешествуют эконом-классом, но зато они сами решают, куда и сколько им ездить. Поездки на семинары и конференции являются важным средством обмена информацией и инструментом налаживания контактов для сотрудничества, поиска партнеров и т.п.

На конференциях и семинарах также предоставляется возможность увидеться со старыми друзьями и завести новых. Во время этих встреч обычно обсуждаются различные научные проблемы, новые проекты, возможность сотрудничества, свежие идеи.

Из таких командировок ученые возвращаются заряженными позитивной энергией, с багажом новых идей для экспериментов или с четким представлением о том, как можно продвинуть свои исследования вперед.

Ну и, конечно же, семинары или научные конференции зачастую проводятся в удивительных городах и странах.

Кроме того, ученые имеют возможность совершать поездки на более длительное время (например, на год) для обмена опытом с другими исследователями и получения новых навыков. Это колоссальная возможность увидеть мир и овладеть самыми современными методиками работы. К тому же, это дает возможность выучить новые языки, ближе познакомиться с культурой разных стран и народов.

Причина 6: плечом к плечу

Рисунок 3. Брайан Грин окончил Гарвардский университет, а диссертацию защитил в Оксфорде. В 1990 г. начал работать на физическом факультете Корнелльского университета. С 1996 г. — профессор физики и математики в Колумбийском университете. Грин читал лекции в более чем в двадцати странах, выступая как перед специалистами, так и перед широкой аудиторией.

Его имя широко известно за ряд фундаментальных открытий в теории суперструн.

В сознании многих людей сложился такой стереотип ученого — это человек, который проводит малопонятные эксперименты, пребывая в глубокой задумчивости под сенью стеллажей с пробирками в пыльной лаборатории.

Однако в таком представлении многое не совсем верно! Прежде всего, сегодня ученые редко используют традиционные стеклянные пробирки. Но важнее то, что научная деятельность содержит мощный социальный фактор. Работа в хорошей исследовательской лаборатории не только результативна в смысле науки, но дает также ощущение второй семьи.

Это и совместные обеды, и перерывы на кофе, и празднование дней рождения, и вечеринки, и пикники с прогулками. Именно во время таких неформальных встреч часто рождаются самые интересные идеи.

Работа в лаборатории способствует установлению дружеских отношений, и отсутствие жесткой иерархии, характерное для научного сообщества, лишь стимулирует этот процесс.

Научная работа дает ощущение вечной молодости, поскольку исследованиями занимаются преимущественно молодые люди: студенты, аспиранты, молодые ученые .

А профессора выступают в роли маститых консультантов, учителей, наставников, — и зачастую узнают последние новинки научного мира от своих подчиненных.

Таким образом, свой рабочий день, неделю, месяц можно планировать самостоятельно. Что же касается рабочего места — зачастую кафе или даже пляж являются более благоприятным местом для работы над рукописью, чем офис, где постоянно на что-то нужно отвлекаться.

Однако важно понимать, что такое на самом деле гибкий график: это вовсе не означает, что можно мало работать и редко приходить в лабораторию. Все как раз наоборот. Из-за того что научная работа требует неограниченного времени, ученые чаще всего трудоголики, а не лентяи. Они работают и по утрам, и по вечерам, и по выходным.

Если ученый говорит: «Я буду дома через 30 минут», это обычно означает, что ждать его следует через час, а то и позже. Но преимуществом такого графика является то, что можно самим определять удобное время для отдыха или для выполнения необходимых семейных дел.

Кстати, свободный стиль работы также предполагает свободный стиль и в одежде. Что также не может не радовать.

Причина 8: сеять разумное, доброе, вечное

Работа ученых, как правило, сосредоточена на проблемах, которые они считают интересными, хотя есть в этом часто и доля лукавства. В отдельных случаях исследования или новые технологии могут быть сразу же внедрены в виде нового лекарственного препарата или устройства.

Однако даже если эта цель и не будет достигнута, добросовестно полученные научные знания делают более глубоким понимание мира, в котором мы живем, а это обязательно принесет свои плоды в будущем.

Каждый ученый может сделать свой собственный вклад — например, давая лекции школьникам и студентам, преподавая в университете, выступая перед широкой общественностью.

Причина 9: будь здоров, школяр!

Большинство университетов и научных институтов основано на принципах «школярства».

Являющиеся неотъемлемой частью работы ученого изучение нового, написание научных работ, преподавание и наставничество не дадут вам расслабиться и перестать впитывать новое.

И если по сути своей вы вечно юны и полны тяги к знаниям, подобно студенту, то иметь такую работу — неоценимое преимущество и возможность воплотить в жизнь классическое «век живи, век учись».

Ученые облечены доверием просвещенного общества, которое делает это школярство возможным, отдавая себе отчет в том, что только «профессиональное школярство» способно сказать новое слово в промышленности и общественном укладе жизни. Долг исследователя — оправдать это доверие и усердно работать на благо всего человечества .

Выводы

Суммируя все вышесказанное, можно сделать вывод, что очень важно любить свою работу по-настоящему. Ведь далеко не каждый человек искренне может сказать: «Да, я люблю свою работу».

Многие люди в разных профессиях просто день за днем выполняют свои обязанности и с нетерпением ожидают выхода на пенсию. А ведь так важно, чтобы работа приносила истинное удовольствие — такое же, как и отпуск с семьей, прогулки с детьми, походы в рестораны и театр.

Все это делает жизнь прекрасной и удивительной, — такой, которой хочется наслаждаться, а не ждать пенсии.

Адаптированный перевод эссе Рональда Вейла [1].

Источник: https://biomolecula.ru/articles/9-povodov-chtoby-stat-uchenym

5 причин быть ученым

• Стоит ли становиться ученым?
• Какие плюсы научной профессии?

Казалось бы, что может быть более неблагодарным делом, чем заниматься наукой? Постоянное обучение, исследования, бумажная волокита, научные конференции – все это при минимуме дохода и ограниченном свободном времени. Но что же на самом деле привлекает молодых людей становиться учеными? Опросив своих коллег, мне удалось составить список причин, которые подвигли современное поколение заниматься наукой .

Действительно, если энтузиазм молодых людей направить в правильное русло, то можно воспитать в них гениальных исследователей. Профессия ученого наиболее привлекательна именно своей практической составляющей.

Свободный выбор направления исследований принято считать несомненным плюсом научной карьеры. В отличии от любой другой сферы, в науке вектор развития не диктуется высшим руководством.

Напротив — в научной среде профессора, деканы и заведующие лабораториями поощряют самостоятельное мышление своих молодых научных работников.

Более того, часто область деятельности ученого выходит за пределы чисто научной проблематики — это административная работа, преподавание, работа в промышленности, в комиссиях и т.п. Таким образом, каждый может выбрать множество различных путей развития своей карьеры с учетом того, как меняются с течением времени его интересы, приоритеты и цели.

Что же касается революционных открытий, то по статистике каждая десятая научная идея имеет большое значение для развития человечества. Непосредственное участие в научных открытиях, пусть даже очень скромных, представляет собой колоссальный опыт и дает возможность понять,оценить и насладиться происходящим в науке в целом.

Конференции, повышение квалификации, обучающие программы, гранты – это неотъемлемая часть научной деятельности. В результате можно действительно повидать мир, узнать много нового как для своей тематики, так и для общего развития, завязать полезные и интересные знакомства.

При выборе научной карьеры перед вами открывается целая вселенная нового и увлекательного. Трудно переоценить роль профессии ученого в развитии международного сотрудничества.

Кроме того, международные проблемы науки и образования привносят много интересного в личную жизнь ученых.

Научная деятельность содержит мощный социальный фактор. Работа хорошей исследовательской команды не только результативна в смысле науки, но дает также ощущение второй семьи. Это совместное времяпровождение, перерывы на кофе, вечеринки, пикники. Именно во время таких неформальных встреч часто рождаются новые интересные идеи.

Командные исследования способствуют установлению дружеских отношений, а отсутствие жесткой иерархии, характерное для научного сообщества, лишь стимулирует этот процесс.

Общение с профессорами зачастую принимает вид наставничества, когда молодые ученые консультируются у научного руководителя относительно своих исследований и диссертационных наработок.

Ученые в значительной степени освобождены от жесткого рабочего графика. В любое удобное время можно сделать перерыв на обед, а не обедать в строго отведенные для этого часы.

Таким образом, свой рабочий день, неделю, месяц можно планировать самостоятельно.

Что же касается рабочего места – зачастую кафе или даже пляж являются более благоприятным местом для работы над рукописью, чем офис, где постоянно на что-то нужно отвлекаться.

При этом нельзя недооценивать научную деятельность. Из-за того, что научная работа требует неограниченного времени, ученые чаще всего трудоголики, а не лентяи. Они работают утром, и вечером, и по выходным.

Это ваше время, и вы сами им управляете до тех пор, пока вы заслуживаете этой гибкости, будучи ответственным и продуктивным в своих исследованиях.

Работа ученых, как правило, сосредоточена на проблемах, которые они считают интересными, хотя есть в этом часто и доля лукавства.

В отдельных случаях исследования или новые технологии могут быть сразу же внедрены в виде нового лекарственного препарата или устройства.

Знания в чистом виде или способ применить их на практике – это то, чем может гордиться ученый. Преподавание своих знаний и наставничество также является важным вкладом в развитие общества. Каждый ученый может сделать свой собственный вклад – например, давая лекции школьникам и студентам, преподавая в университете, выступая перед широкой общественностью.

Профессия ученого имеет ряд своих особенностей, минусов и плюсов. Наука – увлекательный и всегда новый мир,который позволяет всесторонне себя развивать. Но все-таки решающим фактором при выборе профессии являются личные предпочтения, ведь очень важно любить свою работу по-настоящему.

Источник: http://Hotwork.ru/blog/a325-5-prichin-byt-uchenym.html

Правда и вымысел о карьере ученого

Согласно социологическим опросам за 2015-й год, в России около двух третей родителей не одобрили бы выбор ребенка стать ученым, в то время как в США и Израиле поддержать сына или дочь в решении построить научную карьеру отказались бы менее четверти респондентов.

Действительно ли в нашей стране профессия ученого больше не считается престижной, какие стереотипы о научном сообществе безбожно устарели и почему не каждому исследователю дано совершить великое открытие – разбираемся вместе с экспертами, преподавателями Ассоциации Репетиторов.

Тот, кто жил при Советском Союзе, помнит, что в 50-70-е годы слово «ученый» звучало внушительно, а у некоторых даже вызывало благоговейных трепет. В научной сфере было задействовано около миллиона работников, она получала стабильное, весьма щедрое финансирование и породила добрый десяток лауреатов Нобелевской премии, а научно-популярные журналы издавались миллионными тиражами.

«Привлекательность профессии ученого драматично упала в 90-е годы, — считает Ольга Викторовна, преподаватель математики, физики, информатики и экономики, выпускница механико-математического факультета имени М.В. Ломоносова, кандидат физико-математических наук.

 — Тогда из привилегированной касты физики были низвергнуты в самый низ социальной лестницы. Наука, образование казались бесполезными с точки зрения соотношения затраты/доход. Однако в последнее время я вижу противоположную тенденцию.

Качественное фундаментальное образование стало вновь востребованным. Я это хорошо вижу в последние годы по изменению потребностей моих учеников, особенно тех, кто обучается в европейских вузах».

Источник фото

«Давайте начнем с того, что социальный престиж той или иной профессии определяется отношением к ней общества, а не тем, насколько хорошо ученый или, например, преподаватель выполняет свою работу, — говорит Дмитрий Владимирович, преподаватель обществознания и истории, выпускник юридического факультета Московского государственного университета им. М.В.

Ломоносова, кандидат юридических наук. — В последнее десятилетие Россия вступила в активную фазу постиндустриального развития, а постиндустриальное общество – это прежде всего общество, которое оказывает услуги: медицинские, туристические и другие, в том числе образовательные.

Потребность в последних неуклонно растет, а значит, и статус профессии ученого постепенно повышается, пусть и небольшими темпами».

Претерпевает изменения и путь, ведущий в науку: если раньше ученый по определению должен был защитить диссертацию, получить звание кандидата, а потом и доктора наук, опубликовать строго определенное количество статей и монографий и регулярно отчитываться перед руководством о своей преподавательской деятельности, то теперь требования становятся все менее жесткими.

«Пока некоторое влияние советской образовательной парадигмы все еще сохраняется, но, на мой взгляд, спустя десять лет для нынешних студентов звания кандидатов и докторов наук уже не будут играть никакой роли, — уверен Дмитрий Владимирович.

 — Это связано с присоединением России к Болонскому процессу, который подразумевает создание единого европейского образовательного пространства.

Теперь в вузах учат на бакалавров, магистров, выдают соответствующие дипломы, аспирантура же рассматривается как отдельная форма обучения, необязательно подразумевающая защиту диссертации.

Более того, мне вообще кажется, что диссертация и успешная научная карьера не связаны напрямую: чтобы быть выдающимся ученым, необязательно быть кандидатом или доктором наук. Получая научную степень сегодня, мы скорее отдаем дань старым образовательным принципам, но эта тенденция уже начала себя изживать».

Не так страшен ученый, как его малюют

В то же время, до сих пор широко распространен ряд стереотипов, связанных с профессиональной деятельностью ученого, — как позитивных, так и негативных. Некоторые из них не лишены оснований, другие имеют весьма далекое отношение к реальности:

• Стереотип первый: быть ученым – значит днями напролет сидеть в лаборатории. Физикам-теоретикам или фармакологам действительно нечасто приходится работать в полевых условиях. С другой стороны, геологи и историки выезжают на раскопки. Кроме того, жизнь ученого предполагает участие в конференциях, которые проходят не только в других городах, но и в других странах.
• Стереотип второй: ученым может стать лишь тот, кому легко даются естественнонаучные дисциплины и математика. Массовая культура, конечно, изображает ученого всклокоченным мужчиной средних лет, который чертит на доске формулы или что-то смешивает в пробирках. Однако филологи, культурологи, искусствоведы, исследователи в области педагогики и психологии очень удивятся, когда узнают, что им отказано в праве считаться «настоящими» учеными.
• Стереотип третий: ученый – мужская профессия. Хотя имена Ковалевской, Склодовской-Кюри и Лавлейс сегодня почитаются наравне с именами Ньютона, Менделеева и Лобачевского, женщин в науке действительно меньше, чем мужчин. Виной тому – патриархальный уклад: вспомним, что в России женщины получили доступ к высшему образованию только во второй половине XIX века – более, чем на полтора столетия позже мужчин. Мнимая неприспособленность женского мозга к интеллектуальной деятельности – оскорбительный миф.
• Стереотип четвертый: результаты деятельности ученого не приносят практической пользы. Вообще-то мы успешно лечим некоторые формы рака и почти победили полиомиелит благодаря как раз-таки неустанному ведению научных разработок.
• Стереотип пятый: если ты выбрал карьеру ученого, пути назад уже не будет. Отчасти это так: далеко не из каждой сферы науки можно с легкостью уйти в индустрию. Но ведь менять профессию, в целом, непросто: чтобы переквалифицироваться из инженера в повара, также нужно потратить много сил и времени, и не факт, что в итоге получится.
• Стереотип шестой: все ученые – немного сумасшедшие. Нам хорошо известно, что у Теслы было обсессивно-компульсивное расстройство, Тьюринг боролся с аллергией с помощью противогаза, а Перельман ведет затворнический образ жизни. Но что мы знаем о совершенных ими открытиях? Почти ничего. Когда мы в новостях слышим, что британские ученые выяснили, почему утки любят дождь, а божьи коровки страдают от венерических заболеваний, приходит ли нам в голову выяснить, какие еще задачи решает наука в Великобритании? Почти никогда. Если СМИ пытаются представить научное сообщество как горстку чудаков, не стоит этому безоговорочно верить: просто сюжеты и статьи о людях без выраженных странностей привлекают значительно меньший процент аудитории.

Источник фото

Бедность – не порок?

Есть и седьмой, весьма правдивый применительно к современной российской действительности стереотип: ученый – беден. Сотрудники НИИ порой влачат почти нищенское существование, размер стипендии аспиранта в крупном московском вузе часто не превышает 5000 рублей, а профессорам приходится искать дополнительный источник заработка, чтобы прокормить семью.

«В России наука – не коммерциализирована. Более того, на мой взгляд, государство поддерживает ее не на должном уровне, — считает Дмитрий Владимирович. — При распределении бюджетов вопрос у нас обычно ставится следующим образом: пусть ученые сперва докажут, что от их исследований будет прок, и только тогда в науку можно вкладывать деньги.

На самом деле должно быть наоборот: если государство изначально будет инвестировать в науку большие средства, это станет залогом процветания общества в будущем. В западных странах происходит именно так, поэтому утечка мозгов продолжается.

Многие российские ученые – особенно те, кто специализируется в области естественных наук и прикладных технологий, – уезжают за рубеж, поскольку там у них есть возможность прилично зарабатывать своим трудом».

Конечно, можно с жаром рассуждать о том, что деньги – презренный металл, и духовные ценности важнее материальных. Да и вообще, тот факт, что сегодня в глазах подрастающего поколения высокий достаток часто становится самоцелью и главным критерием успешности, весьма печален. Вместе с тем, прав тот человек, который хочет, чтобы его работа достойно оплачивалась.

«Сайт Repetit.ru – пример того, как ученый может зарабатывать деньги, — продолжает Дмитрий Владимирович. — Однако стоит понимать, что репетиторы осуществляют не научную деятельность: они преподают науки.

В целом, на мой взгляд, люди идут в российскую науку ради самой науки, движимые искренним интересом к той или мной сфере, а не в надежде обогатиться или получить какие-то социальные выгоды».

Романтические идеалы против суровой действительности

Но даже если допустить, что человек собирается стать ученым по призванию и готов пожертвовать заработком ради воплощения в жизнь возвышенных идеалов, его все равно нередко ждет горькое разочарование.

Прежде всего, стоит понимать, что, несмотря на все вышесказанное, конкуренция в научном сообществе велика, а рабочих мест относительно мало, поэтому юноше бледному со взором горящим порой приходится годами обивать пороги, чтобы устроиться в какой-нибудь захудалый НИИ.

Источник фото

Бедность – не порок?

Есть и седьмой, весьма правдивый применительно к современной российской действительности стереотип: ученый – беден. Сотрудники НИИ порой влачат почти нищенское существование, размер стипендии аспиранта в крупном московском вузе часто не превышает 5000 рублей, а профессорам приходится искать дополнительный источник заработка, чтобы прокормить семью.

«В России наука – не коммерциализирована. Более того, на мой взгляд, государство поддерживает ее не на должном уровне, — считает Дмитрий Владимирович. — При распределении бюджетов вопрос у нас обычно ставится следующим образом: пусть ученые сперва докажут, что от их исследований будет прок, и только тогда в науку можно вкладывать деньги.

На самом деле должно быть наоборот: если государство изначально будет инвестировать в науку большие средства, это станет залогом процветания общества в будущем. В западных странах происходит именно так, поэтому утечка мозгов продолжается.

Многие российские ученые – особенно те, кто специализируется в области естественных наук и прикладных технологий, – уезжают за рубеж, поскольку там у них есть возможность прилично зарабатывать своим трудом».

Конечно, можно с жаром рассуждать о том, что деньги – презренный металл, и духовные ценности важнее материальных. Да и вообще, тот факт, что сегодня в глазах подрастающего поколения высокий достаток часто становится самоцелью и главным критерием успешности, весьма печален. Вместе с тем, прав тот человек, который хочет, чтобы его работа достойно оплачивалась.

«Сайт Repetit.ru – пример того, как ученый может зарабатывать деньги, — продолжает Дмитрий Владимирович. — Однако стоит понимать, что репетиторы осуществляют не научную деятельность: они преподают науки.

В целом, на мой взгляд, люди идут в российскую науку ради самой науки, движимые искренним интересом к той или мной сфере, а не в надежде обогатиться или получить какие-то социальные выгоды».

Романтические идеалы против суровой действительности

Но даже если допустить, что человек собирается стать ученым по призванию и готов пожертвовать заработком ради воплощения в жизнь возвышенных идеалов, его все равно нередко ждет горькое разочарование.

Прежде всего, стоит понимать, что, несмотря на все вышесказанное, конкуренция в научном сообществе велика, а рабочих мест относительно мало, поэтому юноше бледному со взором горящим порой приходится годами обивать пороги, чтобы устроиться в какой-нибудь захудалый НИИ.

Источник фото

Источник заглавной картинки

Источник: https://repetit.ru/blog/articles/pravda-i-vymysel-o-karere-uchenogo

Почему я хочу стать ученым?

Каждый человек ежедневно сталкивается с проблемой выбора. Столкнуться с непростым решением скоро предстоит  и мне.

Стоя на пороге своей самостоятельной жизни, я должна ответить на вопрос, который так часто задают маленьким детям, еще не понимающим его глобального смысла.

Кем же я хочу стать, когда вырасту? Проанализировав все сферы деятельности человека, я выбрала именно эту профессию – профессию ученого.

Я не сомневаюсь, что выбери я монотонную цикличную работу, я бы скоро заболела страшной болезнью, которой страдал уже другой герой русской классики – Онегин, хандрой. Деятельность ученого, непрерывная, непредсказуемая, держала бы меня, как говорят, в ежовых рукавицах, не давая расслабиться,  поддерживая в постоянном тонусе.

Кроме того, я, как и любой другой человек, не хочу уйти из этого мира, не оставив следа. 

Никто не бессмертен. Ноподумайте, сколько имен обрели бессмертие. Альберт Эйнштейн, Альфред Нобель, Михаил Ломоносов, Пифагор. Имена эти будто оттиснуты в мозгу каждого. Однако основная причина моего выбора – современный мир. Люди погрязают все глубже и глубже в пучине праздности. Непрерывная и такая рьяная популяризация мира развлечений имеет свои плоды.

Мне противна такая позиция, и мне стыдно оставаться в стороне, тогда как, возможно, именно я смогу что-то изменить. Человечество, прекратившее свое научное развитие, описано в произведении Артура Кларка «Город и звезды». Люди живут вечно, имеют доступ ко всем вообразимым развлечениям, но смысла в такой жизни ноль.

Это и не жизнь, а лишь существование, и люди несчастны, хоть и не знают об этом, т.к. не знают они и что такое счастье.

Ученый – это профессия на все времена. Далеко не каждый способен стать ученым, и, честно говоря, я сама не уверена, что у меня это получится. Но, как говорится, сомнение – это первый признак готовности, и я сделаю все возможное, чтобы все же исполнить свою мечту.

Орфография и пунктуация автора сохранены.

Источник: https://moeobrazovanie.ru/esse_sochinenie_pochemu_ya_hochu_stat_uchenym.html

Павел Французов: как стать успешным ученым

ОбразованиеНовосибирский государственный университет по специальности «физика» (1987). В 1993 защитил диссертацию на степень кандидата физико-математических наук в Институте химической кинетики и горения СО РАН.

ДостиженияАвтор 40 научных работ, опубликованных в журналах Nature Physics, Physical Review Letters, Nano Letters, Proceedings of the National Academy of Sciences of USA, Physical Review, Advances in Chemical Physics, Journal of Chemical Physics, Chemical Physics Letters, Chemical Physics и др.

По данным сайта Международного института информации, статьи Павла Французова цитировались 1433 раз в 40 научных работах. Индекс Хирша равен 20.Настоящее времяС июля 2013 года Павел Французов — директор государственного автономного учреждения Новосибирской области «Новосибирский региональный ресурсный центр» (НСО ГАУ «Центр»).

Задача центра — повышение качества высшего инженерно-технического образования.

Академгородок — очень важный момент в моем становлении. Мои родители, молодые ученые, приехали сюда из Питера в 1966 году. К тому времени новосибирский Академгородок уже знала вся страна, он стал местом притяжения для молодых энтузиастов, желающих развивать отечественную науку.

И условия для этого развития были созданы самые благоприятные. Городок был пропитан особой деятельной атмосферой: окна в научных институтах горели даже поздними вечерами — люди не расходились по домам после работы, повсеместно и почти ежедневно устраивались семинары, творческие встречи, обсуждения и научные споры.

Кстати говоря, во всем мире лишь очень немногим университетским городкам удалось приблизиться по уровню организации к новосибирскому. Когда я рассказывал иностранцам, что живя в маленьком городке, ходил в детский сад, в школу, учился в университете и аспирантуре, защищал кандидатскую диссертацию и работал в трех разных научных институтах, и все эти места были не далее, чем в 15 минутах ходьбы от моего дома, люди просто не могли поверить!

Вот эти две составляющие школьных лет — мощные учителя и общение одноклассников, глубоко интересующихся какой-то темой, — давали мотивацию двигаться дальше.

С первого по третий класс меня ругали за то, что у меня плохой почерк, математика тоже казалась мне скучной. А в четвертом классе произошел взрыв: к нам пришла отличная учительница по математике, которая так вдохновенно рассказывала нам о своем предмете, что я полюбил математику всей душой.

Весь четвертый класс я запоем читал папины книжки по математике и физике, даже попытался поступить в заочную школу физтеха — решал задачи за 7-й класс. Никто меня, естественно, туда не взял. Однако через несколько лет я все-таки сменил свою первую школу на математический класс школы № 130, теперь уже легендарной 130-ки.

Ну что сказать о том времени?.. Недавно мы праздновали день рождения одного из моих одноклассников и поднимали тост за маткласс. Потому что для каждого из нас это незабываемые годы и незабываемые люди, с которыми довелось общаться.

Какие там были замечательные учителя! Мой любимый учитель — Самуил Исаакович Литерат, физик, человек потрясающей мощи. Он не просто превосходно преподавал предмет — он им жил, проживал вместе с нами на каждом уроке. Каждая тема у него была закручена в виде детективной истории, получалось очень здорово.

Вот эти две составляющие школьных лет — мощные учителя и общение одноклассников, глубоко интересующихся какой-то темой, — давали мотивацию двигаться дальше, подготовили наше дальнейшее развитие.

Студенческая демонстрация, Академгородок, 60-е.

Но когда поступал на физфак в НГУ, сдал почти все экзамены на 5, даже сочинение. Первые два года учебы в университете я был круглым отличником, мне страшно нравилось. Обстоятельства сложились так, что половину третьего курса я провел в больницах, и отличником после этого уже не был, однако интереса к предмету не потерял.

Моя первая практика прошла в Институте ядерной физики под руководством Иосифа Бенционовича Хрипловича, легендарного преподавателя НГУ, блестящего физика-теоретика, на счету которого множество замечательных научных результатов. Приведу только один пример.

В 1969 он опубликовал пионерскую статью, в которой теоретически предсказал явление, которое впоследствии было названо асимптомической свободой в сильных взаимодействиях.

Как это иногда бывает в науке, Нобелевскую премию за это открытие получил не он, а американские физики Гросс, Политцер и Вильчек, первая статья которых вышла на 4 года позже.

Иосиф Бенционович поставил мне первую научную задачу по расчету эффектов несохранении четности в атомных явлениях, по результатам которой впоследствии была написана статья.

После окончания университета в 1987 году я решил сменить направление исследований и перешел в Институт химической кинетики и горения к Анатолию Изральевичу Бурштейну.

Передо мной была поставлена задача по расчету скоростей химических реакций, которая требовала разработки теоретического описания, включающего одновременно язык квантовой и классической механики. Это было очень интересное и плодотворное время.

Я влился в коллектив лаборатории теоретической химии, где царила творческая атмосфера. Сотрудники лаборатории вели исследования в разных областях теоретической химической физики. Каждую неделю они собирались на теоретический семинар, на котором нередко кипели нешуточные страсти.

Выступающему можно было задавать вопросы в любой момент, и доклад обычно превращался в ожесточенный научный спор. К 1993 году, когда я защищал диссертацию, ситуация была уже совершенно другой. Многие выдающиеся исследователи покинули Россию, спасаясь от экономических неурядиц.

Обоих моих руководителей уже не было в стране. Перспектив получения постоянной работы в научных институтах не было. Прекратились научные семинары, наступило затишье. В какой-то момент научная деятельность в Академгородке практически остановилась.

В течении нескольких лет я размышлял над интересовавшими меня вопросами, учился ставить самому себе исследовательские задачи. Это оказалось очень важной частью моего развития как ученого.

В это время Бурштейн уже стал профессором Вейцмановского института в Израиле, и он предложил мне подать документы на стипендию postdoctoral researcher, в западной университетской системе это временная позиция для исследователей со степенью.

Я получил стипендию, и в 1995 году вместе с женой и сыном отправился в дорогу. В тот момент я и представить себе не мог, что это путешествие по мировым научным центрам затянется на 15 лет.

тут я понял, что единственный способ работать в мировой науке — писать статьи на английском языке, то есть не переводить с русского, а именно писать сразу на английском.

Через два года я уже хорошо изъяснялся по-английски. Это помогло мне параллельно с работой в Израиле участвовать в совместном проекте с Гейдельбергским университетом в Германии. Вообще говоря, круговорот ученых в науке — это совершенно естественная ситуация.

Специфика работы современного ученого состоит в том, чтобы ездить за своей задачей по всему миру, по разным научным центрам, общаясь с разными людьми и разными культурами. В Израиле я пробыл два года — это был срок стипендии.

И это правильно: за 2 года магистратуры плюс 4-5 лет аспирантуры (в США, например, аспирантура не имеет четкого ограничения по времени) у студента есть возможность провести полный цикл исследовательской работы. Ехать учиться на бакалавриате — это накладно и неэффективно.

А магистранты на большинстве естественно-научных и инженерных специальностей получают стипендию, которая не только покрывает расходы на обучение, но и обеспечивает скромный, но достаточный уровень жизни для молодого человека.

Поступить в магистратуру в высококласный университет —не очень большая проблема, если ты окончил хороший вуз в России.

Главное — английский язык. Американцы не очень любят заниматься наукой и инженерией, поэтому на этих специальностях уже больше 50% магистрантов из других стран.

На самом деле, я ехал в Израиль, думая, что в России все быстро наладится, но этого не произошло. Незадолго до окончания стипендии в Вейцмане меня пригласили работать в Японию. Процедура оформления визы затянулась, и получал я ее уже в России. Отправился в Японию я в январе 1998 года.

К этому моменту у нас родились близнецы, и мне пришлось оставить жену с тремя детьми дома, в Академгородке. Моя семья приехала ко мне только через год. В Японии я работал почти три года в Национальном институте материалов и химических технологий, расположенном в Цукубе — городе, созданном по образу и подобию Академгородка.

Руководителем лаборатории был замечательный физик-теоретик Масанори Тачия. Ему удалось собрать сильную многонациональную команду исследователей, в которой совместно работали японские, русские, польские, корейские и индийские ученые, в лаборатории была создана прекрасная атмосфера для теоретической работы.

Таким образом, научная тема, которой я занимался с 1987 по 1999 год, получила успешное завершение. Масанори Тачия уделял огромное внимание межнаучным связям и систематически приглашал в Цукубу с лекциями ведущих исследователей из лучших университетов мира.

На одной из таких лекций я познакомился с Нобелевским лауреатом Рудольфом (Руди) Маркусом. Я рассказал ему о своих работах, и поинтересовался, не возьмет ли он меня на работу в Калтех. И Руди ответил: «Конечно, беру».

Для меня Руди был и остается учителем, человеком, который задает планку, на которого хочется равняться. Представьте, сейчас ему 91 год, но он до сих пор активно работает и публикуется.

Это ученый невероятной мозговой мощи, в 1992 он получил Нобелевскую премию за работы 1954-1955 годов, которые до сих пор не утратили своей актуальности. При этом он чрезвычайно доброжелателен и отзывчив: ему много пишут, звонят, задают вопросы, запрашивают консультации, просятся на работу.

И не было случая, чтобы он не ответил или ответил формальной отпиской. Всегда старается помочь, очень прост в общении. Это увлекающийся человек, которому всегда было интересно новое, в силу чего он периодически полностью меняет сферу своей деятельности, несмотря на солидный возраст.

«Я возьму тебя на работу, но я больше не занимаюсь этой задачей, тебе придется поменять тему исследований», — сказал он при нашем знакомстве. Поэтому в Калтехе я взялся за решение задачи совершенно из другой научной области — физики наноразмерных систем.

В 2000 году была опубликована статья исследовательской группы из Денвера, проводившей измерения интенсивности излучения одиночных нанокристаллов. Результаты получились абсолютно фантастические — нанокристалы мерцали, меняя интенсивность совершенно непредсказуемым образом.

Я с энтузиазмом взялся за эту задачу, считая, что смогу разобраться с ней за 3 месяца. Но только через 4 года у меня появилось понимание, что же происходит внутри нанокристалла.

Я оказался в кампусе, расположенном в городе Ирвайне, где провел 4 года, занимаясь расчетами квантовой термодинамики нанокластеров в сотрудничестве с молодым профессором Владимиром Мандельштамом. Но загадка мерцания нанокристаллов не отпускала меня.

В 2005 году вместе с профессором Маркусом я опубликовал статью в журнале Physical Review, где было предложено оригинальное объяснение явления.

В Калифорнии наши близнецы пошли в школу. До этого они английского языка не слышали вообще, дома мы показывали только русские фильмы, читали русские книги, а телевизора у нас не было. С американскими детьми они не общались.

Я стал ее президентом, а моя жена — организатором и идейным вдохновителем. Вообще говоря, эмигранты в США организуют много русских школ, но большинство из них имеют развлекательный формат. У нас же все было серьезно: уроки, домашние задания и требование общаться только на русском. Занятия проходили по субботам.

Когда меня спрашивают, можно ли воспроизвести «Карандаш» в российских условиях, я говорю: «Скорее всего, нет». Потому что еще раз собрать в одно время в одном месте столь звездный преподавательский состав вряд ли возможно.

Литературу нашим детям преподавала член Союза журналистов Елена Дзялошинская, жена выдающегося русского физика Игоря Дзялошинского. Русский язык — Алена Климович, профессор славистики Минского университета.

Образование велось методом игрового погружения в языковую и культурную среду. Раз в несколько месяцев мы организовывали театральные постановки, квесты по русским народным сказкам, временам года, литературным героям. В этих постановках и играх принимали участие все — и дети, и родители, и это было незабываемо. После нашего отъезда школа «Карандаш» продолжает успешную деятельность. В прошлом году ей исполнилось 10 лет.

Участники спектакля «Пеппи —длинный чулок» в школе-студии «Карандаш» (Калифорния).

Моя статья в соавторстве с Рудольфом Маркусом получила известность. И как следствие в 2007 году я получил приглашение на должность профессора-исследователя в университет Нотр-Дам в штате Индиана, где я проработал следующие 3,5 года.

В Нотр-Даме я полностью сконцентрировался на проблеме мерцания нанокристаллов в сотрудничестве с экспериментальной группой профессора Масару Куно и теоретической группой профессора Болдижара Янко, и это привело к успеху.

В 2008 году наша блестящая команда в соавторстве с Рудольфом Маркусом опубликовала обзорную статью по теме мерцания в самом престижном научном журнале по физике в мире Nature Physics.

В 2009 году в журнале Physical Review Letters вышла моя статья в соавторстве с профессором Янко и моим аспирантом Шандором Волкан-Каксо с принципиально новой моделью мерцания нанокристаллов, качественно описывающей все известные свойства этого явления, а за ней еще несколько статей в топовых научных журналах. Но в 2010 году срок моего контракта заканчивался, и следовало решать, что делать дальше. Можно было искать работу в США, кроме того у меня было приглашение на позицию профессора в Бразилии.

было ощущение, что в России все сдвинулось с мертвой точки, и возникло желание участвовать в этом поступательном процессе, даже в ситуации неопределенности, без гарантированных предложений работы.

Кроме того, нашим детям в этот момент уже было по 13 лет и их необходимо было переносить в русскую культурную среду. Поэтому в конце 2010 года мы вернулись в Россию, в Академгородок, не имея еще представления о том, что мы здесь будем делать… (Продолжение следует.)

Источник: https://www.ucheba.ru/article/790